Андрей Бартенев

Андрей Бартенев появился на российской арт-сцене на рубеже 1980х — 1990х годов, в перестроечную эпоху, когда рухнул не только железный занавес, державший современное искусство в андерграунде, но и границы, разделяющие различные виды искусства. Это была бурный и самый интердисциплинарный период в истории отечественного искусства после исторического авангарда. «Альтернативным» в то время называло себя не визуальное искусство, но и театр, кино, рок-музыка и мода. Художники, режиссеры, дизайнеры и музыканты варились в одном котле. Из этой вавилонской смеси разнообразных художественных практик и появился Бартенев — родившийся в Норильске, окончивший факультет театральной режиссуры краснодарского Института культуры, работавший в театре моды в Сочи и перебравшийся в Москву после знакомства с Жанной Агузаровой, самой экстравагантной русской рок-дивой, в то время водившей знакомство с современными художниками.

Основным форматом бартеневского искусства в то время становится перформанс, находящийся на границе театра и модного дефиле, где демонстрировались созданные художником фантастические одеяния. Произведения Бартенева — не столько одежда, но своего рода носимая скульптура, сделанная из чего угодно, только не привычных тканей — картона, папье-маше, фольги, полиэтиленовой пленки. Таков был, например, его «Ботанический балет» (1992) — парад причудливых и почти неантропоморфных форм, складывающихся в оп-артный черно-белый орнамент. Бартенева можно сравнить с Ли Бауэри — перформером и дизайнером, великим лондонским фриком, центральным героем лондонской клубной сцены 1980-х — 90-х.

На Западе Бартенев попал в тот же контекст, что и Баури. На Ассамблее неукрощенной моды в Риге, где его «Ботанический балет» получает Гран-при, Андрей Бартенев знакомится со знаменитым английским художником, дизайнером, ювелиром и героем андергаунда Эндрю Логаном. Логан с 1972 года проводит конкурс «Альтернативная Мисс мира», в котором принимали участие Дерек Джармен, Ли Бауэри, Грейсон Перри. В 1995 году Бартенев стал первым русским участником этого события. Впрочем, произведения Бартенева напоминают в первую очередь не столько Бауэри, сколько театральные эксперименты исторического авангарда — можно вспомнить костюмы-скульптуры, придуманные Малевичем для оперы Алексея Крученыха и Михаила Матюшина «Победа над солнцем» и еще более изощренные пластические образы, созданные для театра Баухауса Оскаром Шлеммером. Бартенев превращает костюм в инструмент метаморфозы, преодолевающий границы идентичности — не только возрастной или гендерной, но собственно человеческой. Именно о такой способ конструировании нового человека мечтали воплотить в жизнь русские авангардисты.

Костюмы Бауэри мог носить только он сам. А Бартенев, хоть и любит поражать воображение публики своими невероятными «луками», все же работает не столько как перформансист, сколько как театральный художник, создавая костюмы, рассчитанные на исполнителей. При этом Бартенев допускает возможность участия — и метаморфозы — и для публики. Его шоу — это карнавалы, открытые всем.

Андрей Бартенев неизменно занимает дружественную к широкой публике позицию и стремится не столько эпатировать «обывателя», сколько, развлекая, вовлекать его в свой карнавал. Бартенев (как, кстати, и Бауэри), не пренебрегает возможностью заявить о себе в масс-медиа: он даже был временным ведущим передачи «Модный приговор». Для Бартенева «поп-культура», частью которой он охотно себя видит, имеет почти не читающийся в русском языке значение, где «popular» — это не только попсовое или массовое, но народное.

Бартенев — персонаж, которого ждут в модных клубах; тонкий постановщик, которого уважают в кругах экспериментального театра; художник, открывающий выставки в музеях и галереях. При этом он старательно культивирует в себе аутсайдера, наивного художника, увлеченного зеркалами, блестками, кислотными цветами, самыми китчевыми образами счастья, которые существуют в современном мире: новогодняя елка, луна-парк, дискотека, казино с игральными автоматами. Этот персонаж увлечен, конечно, современной мифологией, например, всякими пришельцами. Маленьким зеленым человечкам была посвящена инсталляция Бартенева «Connection lost/ field of lonely hearts». Элиен — альтер-эго самого художника, чье искусство заключается в умении вызывать одновременно интерес и отторжение, провоцировать и в то же время очаровывать, а костюмы — это и притягивающее глаз, завлекающий убранство, и глухой скафандр. Но Бартенев дает каждому желающему возможность открыть элиена в себе.