Хаим Сокол

В апреле 2006 года в галерею «АртСтрелка Project» пришел человек, представившийся израильским художником. За собой он тащил тачку с железяками и всяким мусорным скарбом. Арт-директор галереи Ольга Лопухова никогда не выставляла абы кого, но через полтора года у Хаима Сокола была первая персональная выставка «Криптомнезия. Рецедив». С этого момента его принято считать художником московско-израильским.

Проект «Криптомнезия» — своего рода рецидив московского концептуализма. По словам Хаима тексты Ильи Кабакова, «Поездки за город» группы «Коллективные действия», «Старую тетрадь» Виктора Пивоварова он прочел раньше, чем увидел их произведения вживую. Но художник не признает позиции, когда главным выступает концепт, а эстетика не важна: «Я мучаюсь, когда делаю что-то неровно, криво, как не должен делать, когда я свой замысел не могу выразить профессиональными средствами». Хаим работает с отжившими свое продуктами человеческой памяти, которые находит на помойках и барахолках: ненужными письмами; фотографиями; записными книжками; дневниками и так далее. Фотографии он ксерокопирует, с ксерокса под копирку переводит на какую-то поверхность, получается копия с копии копии. Бумажный семейный архив превращается в аккуратно перевязанные бечевкой стопки проржавевших листов жести («Невидимое», 2007−2010). «Меня интересуют следы, отпечатки, подтеки, пятнышки, косвенные улики, по которым я могу восстановить первоначальный нарратив. Не образ, а место для образа» — говорит Сокол.

На выставке «Мертвые письма» (2010) впервые появляется образ внушительной арки, такой важный для творчества Хаима Сокола. Объемная буква «П» из ржавого железа, заполненная ржавыми же письмами-палимпсестами. Первая маленькая ее версия появилась еще в «Криптомнезии», произведение «Слаааавик, домой!»), затем неоднократно появлялась в том или ином виде во многих его проектах. Этот образ отсылает к арке Тита в Риме, которую римский император воздвиг в честь жестокого подавления восстания в Иудее. Эта арка стала прототипом для многих знаменитых триумфальных арок. Но для Сокола это не просто абстрактный символ, но прежде всего память о трагедии побежденного иудейского народа.

В 2011 году Хаим Сокол расширяет диапазон своего творчества и обращается к видео, отчасти в шутку объясняя свой выбор экологичностью. На выставке в Зверевском центре «Только видео» фильмов снято в жанре, как определяет сам автор, в девятнадцативековом жанре «физиологических очерков». То есть те же «письма», но визуализированные: зарисовки из жизни улицы, метро, жизни совершенно обычных людей Москвы и Вены, которая не представляет никакого интереса, для Хаима особенно важна.

В 2011-м Сокол начинает вплотную работать с острыми социальными проблемами. Однажды он осознал, что лишенных всех прав современных гастарбайтеров сегодня можно сравнить с евреями времен Освенцима. В проекте «Натуральный обмен» (2011) художник на деньги, вырученные с интернет-аукциона своих работ, покупает новую обувь для группы трудовых мигрантов. Он использует в своих работах реди-мейды мигрантского быта — от половых тряпок до тачек и лопат или примеряет их тяжелый труд на себя. В 2013 году в Сибири, Хаим Сокол повторил свой перформанс 2006 года Avoda (сад-ивр). Тогда, он в Иерусалиме два с половиной часа на палящем солнце сажал старые дубовые шпалы в каменную почву, сдирая руки в кровь, в надежде, что когда-нибудь эти шпалы прорастут и пустыня превратится в сад.

Для масштабного проекта «Спартак. Times New Roman» (2014) было использовано огромное пространство цеха угасающей Фабрики технических бумаг «Октябрь» где теперь располагается Центр Творческих Индустрий ФАБРИКА. Здесь были и арка, и матрацы и трубы и грабли, получасовое видео, в котором история восстания Спартака разыграна мигрантами из Киргизии под музыку Хачатуряна из балета «Спартак». Times New Roman уже не название шрифта, но достоверное описание времен «новых римлян». Для выставки «Бумажная память» (2017) художник перерисовал найденные в архивах 99 портретов и 250 подписей людей, трудившихся на этой фабрике с 1938 года. Таким способом он пытался хотя бы ненадолго метафизически вернуть пролетариат в зону видимости. Но подпись еще и — своеобразный графологический портрет человека. В ней отпечатывается движение руки, психомоторика, темперамент. Копируя чью-то подпись через копирку, художник проживает это движение на телесном уровне, становясь как бы тем человеком, который ее оставил.

Художник Хаим Сокол пытается исследовать, привлечь внимание и переработать всю скорбь всех угнетенных народов, опираясь не только на свои личные переживания, но и на идеи Вальтера Беньямина и Джорджо Агамбена.