Валерий Кошляков

Валерий Кошляков вносит в классическое живописное повествование современную речь. Он искусно комбинирует краски и картон, дерево, лен, газеты, глину, пластиковые пакеты. В основе серии «Украшения красивого» (1989) — черно-белые фотографии танцовщиков и актеров ростовского театра Музкомедии, где художник работал декоратором до переезда в Москву. Поверх портетов народных артистов и ударников труда — росчерки цветной краской, усиленная подводка глаз и губ. Люди и так сами по себе красивые, но их дополнительно столь залихватски разукрасили. Печальный юмор в сочетании с консервативной театральной эстетикой и способность из банального материала создавать созерцательные миры — суть кошляковского творчества.

Конец 1980-х и начало 1990-х были связаны с архитектурными образами античности и готики. Классицист Кошляков дружил с радикалами из галереи в Трехпрудном переулке, и сам оказался радикалом, по крайней мере, в выборе техники. «Константин» (1991), «Вилла Адриана» (1991), «Форум» (1993) — все сделаны темперой по упаковочному гофркартону, часто надорванному. Все эти вещи — исполинского размера; все в звенящем балансе между классическим величием изображения и потрепанным ничтожеством фона. В середине 1990-х в сюжетную обойму художника добавились ренессансные дворцы, красоты сталинской архитектуры. Апеллируя к культурной памяти, Кошляков играет ракурсами, вырезает фрагменты, меняет контекст, добавляя «исходникам» новый обертон. В 1996 году он стал стрит-артистом, вынес свои свои грезы на грубые стены городских окраин. В проектах «Полигимния» (1996,1997) и «Стена» (1997) — «античные» фрески выполнены спреем на каменной кладке стройплощадки в Штутгарте, трансформаторных будках и торцах московских домов.

К концу 1990-х Валерий начинает работать с еще более бренным материалом — строительным скотчем. Полоски клейкой ленты превращаются в инструмент возведения утопических миров: архитектурные памятники, кондотьеры, святые, дворцы и целые панорамы возникают прямо на стене, полностью меняя ощущение пространства и времени.

Начало 2000-х — период «иконосов» — небольших обьектов-скульптур из гафрокартона, пенопласта, скотча, отходов дерева, устроенных по законам иконного пространства — с обратной перспективой. Как проуны Лисицкого или архитектоны Малевича, они шагнули из плоскости в трехмерное пространство, отсылая одновременно к конструктивизму и шатким дачным сарайчикам и уличным туалетам. Эти нелепо изломанные «домики» с узкими окошками во второй половине 2000-х перерастают в башни: масштабные металлические конструкции, устремленные вверх, чередующие пустоты и объемы, закрученные в причудливые воздушные спирали. Башни Шухова и Татлина подвергнуты меланхолической деконструкции. Кошляков опять берет некий канон и погружает его в повседневность. Одно из таких сооружений — «Маяк» — в 2010 году появляется на набережной в городе Пермь, в музее же PERMM в это время идет ретроспектива художника под названием «Недосягаемые». Речь идет об идеале, к которому должен стремится художник: Гармония, Мастерство и Ремесло.

Подобные идеалистические устремления повернули художника в середине 2010-х к плоскости и темпере. Изображения-фрески он помещает на составные холсты разного размера. Получаются трансформеры, которые легко могут дополняться или усекаться. Мечтавший стать художником мальчик из далекого Сальска знал, что никогда этого великой классики не увидит, ему оставалось только грезить, разглядывая альбомы и вырезки из журнала «Огонек». А в 2014 году монументальные полотна Кошлякова были выставлены в Réfectoire des Cordeliers, заброшенной базилике францисканского монастыря возле Сорбонны. В интервью с выдающимся французским куратором и художественным критиком Жан-Юбер Мартеном художник сказал: «С нашим опытом XX века мы знаем как избежать скуки, но мне хотелось чтобы даже во фрагменте, например, руки или натюрморта чувствовалась тяжесть культуры при свободном письме». С тем же посылом открылась выставка Кошлякова «Эллизии» в московском музее русского импрессионизма в 2016 году.

Термин использованный в названии обозначает отпадение звука в слове или фразе с целью облегчения произношения, для Кошлякова — это выпадение целых пластов культуры. Проект родился после посещения Помпей. Черпая вдохновения из одного источника с Тицианом и Тернером, художник смешал безордерную архитектуру, русский пейзаж и национальные памятники. И если основная тема здесь — драматизм национальной истории, то в глобальном смысле серия все о том же, о создании вневременной картины и о чувстве восхищения настоящей живописью.