Алексей Кострома

Петербургский художник Алексей Кострома (Семенов) родился в 1962 году в Костроме — название города впоследствии стало его псевдонимом. С конца 1980-х Кострома начал последовательно формировать свое художественное мировоззрение: с тех пор и по сей день он занят исследованием взаимосвязи физического, биологического и социального. В основу своего искусства Кострома положил натурфилософию, раскрытие тайн природы и человека как ее части. Тогда же выкристаллизовались его основные темы и приемы. Первыми «торговыми марками» художника стали такие противоположные вещи, как белое перо и цифра, вернее персонализированная нумеролония.

Вещественное, тактильное куриное перо для Костромы олицетворяет единство хаоса (в спутанном пуху у основания пера), логики (в четкой структуре его основной части) и духа (в продуманности, с которой микросвязки между волокнами определяют общую структуру пера). Перо в 1990-е было его любимым материалом — первым, который сделал Костроме имя. Он стал известен громким проектом «Оперение имен и символов» — инсталляциями, в ходе которых он покрывал пушистым куриным пером разнообразные городские объекты: например, пушку на бастионе Петропавловской крепости в Петербурге (1994) или гигантский кошелек, сквозь который осуществлялся вход в выставочный зал «Манеж» (1995). Цифра же легла в основу проекта «Инвентаризация»: Кострома маниакально нумеровал однотипные объекты, например, кирпичи различных городских строений в Петербурге и Киле.

Однако при всей зрелищности «перьевых» проектов подлинный интерес Костромы лежал в менее спектакулярной и более интеллектуальной плоскости: плоскости художественного переосмысления естественнонаучных данных о природных процессах. Отсюда и содержание его работ, материальное и тематическое: это перо, яйцо, кристаллография, лед, замерзание, размерзание, научная фотография. Физические процессы Кострома использует как метафоры процессов социальных и вовлекает в них зрителя. В 1999 году его инсталляция «Спираль пингвинов», основанная на орнитологических наблюдениях за поведением антарктических птиц, была метафорой поведения людей в условиях тяжелого, как арктический холод, экономического кризиса в России 1998 года. Как стаи пингвинов на Южном полюсе в морозы собираются в спираль, чтобы постоянно находиться в движении и не замерзнуть, так Кострома предлагал зрителям на площади в 800 квадратных метров двигаться в пространстве инсталляции — светящейся спирали, организуясь в единое социальное тело и переходя из социального хаоса в состояние нового спасительного порядка.

Следующей любимой моделью Костромы стала капля. Глубоко погрузившись в физику капли, процессов замерзания и кристаллизации жидкостей, Кострома создал серию посвященных им инсталляций. Еще в 1999 году в галерее Gmurzynska в Кельне он показал «кубометр дождя» как часть проекта «Органика»: тонну воды, разлитой в резиновые шарики-«капли». Тогда же была сделана «Инвентаризация желтого дождя»: художник выносил чистые холсты под дождь на 7 секунд, затем засыпал холст желтым пигментом, получая таким образом картины, написанные самими дождями, от аэрозольных до ливневых. В 2002 году эту линию продолжила инсталляция «Кристаллизация» — исследование процессов замерзания воды: подсвеченные видеопроекцией резиновые «капли», наполненные водой, окружали научные макрофотографии, фиксирующие стадии замерзания капель.

В процессе работы Кострома непрерывно консультируется с учеными самых разных специальностей — от физиков до кристаллографов, от генетиков до этнографов. Его интересуют общие закономерности, заставляющие живое и неживое, разумное и неразумное, микромир и макромир развиваться по единому закону: как, например, по его излюбленной спирали закручена и галактика, и пингвинья стая, и структура ДНК.

В последние годы Кострома обращает внимание на процессы, происходящие с краской, пигментами и почвой, когда те вбирают в себя влагу, набухают, после высыхают и растрескиваются. В проекте «Желтые земли» он использует ярко-желтый, почти лимонный пигмент — символ солнечного света — для создания нового живописного языка. Образующиеся на пигменте кракелюры становятся летописью на этом языке, каждая трещина — память земли, обретшая живописную форму. Свою доктрину Кострома называет Organic Way, «органический путь», и признает, что идет малоизученной, непротоптанной дорогой: если искусство ХХ века было программно антиприродно, то его поворот к единству природного и социального предлагает более пристальный взгляд на внешний мир как метод интроспекции мира внутреннего.