Виталий Пушницкий

Выпускник Санкт-Петербургской Академии художеств, в середине 2000-х Пушницкий стал одним из знаковых художников нового поколения петербургского искусства, «новых серьезных».

«Новые серьезные» не были каким-то оформленным движением — это название художественные критики выдали полудюжине никак между собой не связанных авторов, вышедших на арт-сцену в 2000-е. Однако этот термин точно определял тенденцию. Художников нового поколения характеризовало внимание к форме и материалу, к ремесленному качеству своих работ, но главное — к важности эмоционального и философского посыла в их работах и к эмоциональному и рациональному ответу от зрителя, который эти работы предполагали. Они пришли на смену поколению 1990-х с его неверно воспринятым постмодернизмом как бесконечной клоунадой и игрой в бисер и в модные смыслы. Они подняли то, о чем в 1990-е было принято говорить с усмешкой: «вечные темы», «духовку и нетленку». Для тогдашнего интеллектуального мэйнстрима немалым вызовом выглядело искусство, описывающееся одергивающим окриком: «Эй, это не смешно». Человеку девяностых, которому всё было «смешно», такое искусство было как отрезвляющая пощечина: ему предлагалось прекратить игру и заново встретиться с такими, казалось бы, окончателььно «деконструированными» и «несовременными» темами, как смерть, братство, предательство, честь, ярость, тоска, бренность и обреченность, желание и любовь. А также со столь же «устаревшими», как ему казалось, для искусства нового века понятиями визуального качества и совершенства формы.

Пушницкий по образованию художник-график, но собственно графики в его творчестве мало. Графический бэкграунд дает о себе знать в его живописи — часто монохромной или почти монохромной, состоящей если не из только черного и белого, то из пигментов, разбеленных почти до состояния белил. Однако в двухмерном пространстве он верен традиционному маслу на холсте. Его крупноформатные «Лабиринты» (2010), «Структуры» (2001 — 2015), «Менины» (2002 — 2013) — наборы почти бесцветных отчетов о форме, игре света и теней как о неизбежной повинности художника; в этих холстах живописная аскеза, в которой художник принимает обет сдержанности и минимализма, и от этого лишь сильнее сквозь почти «молчащий» холст просвечивает драматизм изображения, превращая псевдоклассический пейзаж с руинами в свидетельство войны, а портрет медсестры в медицинском халате и маске — в аллегорию смерти, спокойной и терпеливо ждущей очередную жертву. В серии «Хлеба и зрелищ» (2000 — 2001) это влечение к драме и смерти достигало пика: черно-белые изображения римского Колизея, уже мертвых гладиаторов и гладиаторов еще живых, сцепляющих изможденные руки над куском хлеба, соседствовали со столь же напряженной росписью ломберного столика, призванного украсить гостиную богатого покупателя.

Из пространства холста Пушницкий выходит, не порывая с ним отношений. Его объекты и скульптуры — продолжение того исследования, которое он ведет всегда, и поисков ответа на тот же вопрос: как мимолетность человеческой жизни может быть запечатлена в вечности, и как инструментом для этого запечатления может стать искусство? В серии «Ожог» (2011) он просто идет войной на свой художественный мир — поверхность холста, прожигая ее насквозь. В «Дате рождения» он фотографирует могильные камни на кладбище в Мексике, и печатает фотографии на тяжелых мраморных кругах, придавая им вещественность, трехмерность и упрямость, которой невозможно противостоять. Многоцентнеровые свидетельства человеческого бытия и его конечности не сдвинешь с места. Пушницкий склонен объединять в одном проекте как максимальное количество материалов и техник; в одной выставке может участвовать дерево, железо, мрамор, живопись, гравюра. При этом ему удается удачно использовать самые, казалось бы, слабые стороны материала: так, мрамор плохо удерживает краску, и отпечатки на нем получаются с пятнами и выщербинами — но именно эта «траченность природой» становится самостоятельным выразительным средством. В объекте «Ступени. Лестница в небо», который Пушницкий выставлял неоднократно в разных местах в 2005 — 2015 годах, дешевизна и простота материала — обычных люминисцентных ламп, выстроенных «в лесенку» — стала залогом лаконичности и выразительности объекта, не меняющихся независимо от того, где и в каком контексте он выставлен.

Пушницкий, несомненно, глубоко вписан в историю искусства и постоянно о ней размышляет. Последний его проект, «Tribute.Painting» (2018) — это одновременно и оммаж, как следует из названия, и диалог художника с живописцами-предшественниками от Веласкеса до Магритта. Пушницкий осознает себя их наследником, и ему есть какие неудобные вопросы им задать.